Констанс О`Бэньон - Синеглазая принцесса
Пожалуй, впервые после бабушкиной смерти Алана спала совершенно спокойно и безмятежно. В комнате было тепло и уютно. Алана лежала, свернувшись калачиком, и ей снились хорошие сны…
Китти отдернула плотные шторы, и в окна спальни хлынул дневной свет. Алана мгновенно проснулась и, блаженно потянувшись, поздоровалась с экономкой.
– Госпожа велела мне разбудить тебя, детка, – сказала Китти. – Портниха уже здесь, а ты еще не помылась и не позавтракала: – Она протянула девушке теплый халат. – Вставай-вставай, время не ждет!
Алана растерянно заморгала, не поняв и половины того, что говорила старушка.
– Разве мне нужны новые платья?
– А то нет?! Ты, главное, положись на мадам – и все будет прекрасно. У нее отличный вкус, она понимает толк в нарядах.
Алана изумленно огляделась, вдруг осознав, что уже утро.
– Неужели я проспала так долго?
Экономка расплылась в улыбке.
– А что тут удивительного? Ты с ног валилась от усталости.
Раздался стук в дверь, и две служанки внесли в спальню медную ванну. Китти налила в нее горячую воду и положила рядом ароматное мыло и несколько пушистых полотенец.
Служанки с любопытством уставились на Алану – им, как, впрочем, и всем остальным обитателям усадьбы Беллинджеров, было интересно, кого выбрал в жены молодой хозяин. Но Китти прогнала их вон, не дав как следует разглядеть Алану.
– Ну вот, теперь можешь спокойно помыться, – с улыбкой обратилась она к девушке.
– Прямо здесь? – уточнила Алана.
– А где ж еще? – удивилась Китти.
Алана сбросила халат и без тени смущения спросила у экономки:
– Мне надо залезть внутрь, да? Я ведь понятия не имею, как принимают ванну. Я никогда этого не делала.
Глаза Китти от изумления стали похожи на два блюдца.
– Как не делала? Ты что, никогда в жизни не мылась?
– Нет, мылась, конечно, но только в речке. Вообще-то я мылась очень часто. Шайенов удивляло, что моя бабушка заставляла меня мыться каждый день даже зимой.
У Китти голова пошла кругом от признаний Аланы. Какая речка? Какие шайены?
– Ты, это… залезай в ванну и искупайся как следует, – пробормотала она, помогая девушке погрузиться в воду. – Хочешь, я помою тебе голову?
Когда густые черные волосы Аланы были хорошенько промыты, экономка сполоснула их чистой водой и спросила:
– С остальным ты сама справишься или тоже помочь?
– Нет, спасибо, это совсем несложно, – без тени улыбки ответила девушка.
Китти направилась к выходу, но, взявшись за дверную ручку, внезапно спросила:
– А про каких шайенов ты говорила, детка? Неужто про индейцев?
– Да, – кивнула Алана. – Я ведь индианка из племени шайенов.
– Я… я сейчас принесу тебе завтрак, – пролепетала Китти, стараясь не подавать виду, что она сражена этим необычайным известием, и метнулась из комнаты.
Алана долго блаженствовала, лежа в теплой воде. Ей было хорошо у Беллинджеров. Обитатели дома – и говорливая Китти, и приветливая Лилия – ей нравились. Только в глазах последней, даже когда она улыбалась, сквозила грусть.
Алана с интересом рассматривала комнату, убранство которой было выдержано в теплых коричневато-красных тонах. Вишневый цвет ковра удачно сочетался с цветом одеяла и занавесей. Деревянная спинка массивной кровати была украшена искусной резьбой, подле камина стояло кресло, обитое коричневой кожей.
Алана любовалась своим новым жилищем и мечтала о том, как она с Николасом будет жить в этой комнате.
Выйдя от Аланы, экономка бросилась к Лилии, которая уже проснулась и сидела на кровати, обложившись подушками.
Заметив на обычно жизнерадостном лице Китти тревогу, мать Николаса озабоченно спросила:
– Как себя чувствует наша малютка? Ты сказала, что ее ожидает портниха?
– Сказать-то сказала, но боюсь, нам сейчас будет не до этого. Уж не знаю, как вам и объяснить, миссис Лилия…
– Что объяснить? О чем ты говоришь? Не понимаю.
Китти набрала полную грудь воздуха и выпалила:
– Жена Николаса призналась мне, что она выросла среди индейцев! Но это еще не все! Она и сама индианка!
– Вздор! – нахмурилась Лилия. – Такого не может быть. Мне лично она сказала, что ее бабушкой была покойная Алана Кэлдвелл. Да и потом, малютка совсем не похожа на индианку: у нее светлая кожа, синие глаза… А речь?! Ты слышала, как она изъясняется? Так говорят по-английски только на Юге, причем в семьях богатых плантаторов. Конечно, одета малютка из рук вон плохо, но…
– Да говорю же вам, – перебила ее Китти, – она сама призналась! Сама! Никто ее за язык не тянул!
Лилия отбросила одеяло, накинула халат и, всунув ноги в домашние туфли, пошла к двери.
– Ладно, прикажи накрыть на стол в комнате Николаса. За завтраком я постараюсь поближе познакомиться с Аланой. Но пусть Николас не надеется, что, женившись на индианке, он мне отомстит! Он меня плохо знает, если думает, что я попадусь в эту ловушку.
21
Алана уже вылезла из ванны и начала одеваться, когда кто-то постучался в ее комнату.
На ходу застегивая платье, она подбежала босиком к двери и увидела на пороге мать Николаса. Аккуратно причесанная, одетая в розовое бархатное платье Лилия показалась Алане верхом элегантности.
– Доброе утро! – весело улыбнулась свекровь. – Если вы не возражаете, мы позавтракаем вдвоем. Я велела Китти накрыть стол у вас в комнате. Позавтракаем, побеседуем, познакомимся поближе, да?
– Да! – просияла Алана. – Это будет чудесно.
Платье Лилии красиво облегало ее стройную фигуру. Алана ощутила себя рядом с ней неуклюжей простушкой.
Лилия прошла на середину спальни и огляделась. В ее взоре сквозила печаль.
– Все эти годы в комнате моего сына поддерживался порядок. Каждую неделю ее проветривали и прибирали. На всякий случай – вдруг Николас вернется домой… Теперь я вижу, что оказалась права. Наши усилия не пропали даром. Как вам спалось?
– Хорошо, – Алана неловко застегнула крючки застежки и торопливо надела туфли. – Здесь очень уютно и… буквально все напоминает о Николасе. Я легко могу себе его представить в этой обстановке.
Лилия внимательно вслушивалась в речь девушки. Ни следа индейского акцента, произношение, как у южанок из хороших семей…
Вошедшая в спальню Китти принялась отдавать распоряжения четверым служанкам, накрывавшим на стол, застеленный белоснежной скатертью. Наконец все было готово, и Алана с Лилией остались наедине.
Заметив смущение Аланы, Лилия ободряюще улыбнулась.
– Трудно заводить знакомство с новыми людьми, да? Как я вас понимаю, дорогая Алана! Я тоже робею перед чужими, хотя с годами научилась это скрывать.
– Никогда бы не подумала, что вы можете перед кем-то робеть, миссис Беллинджер, – удивилась Алана.
– Мы же с вами договорились называть друг друга по имени, помните? Вы обещали называть меня Лилией, а я вас – Аланой.
– Да-да, конечно.
– Расскажите мне о себе, дорогая. Мне хочется узнать о вас побольше.
Алана вскинула голову и, посмотрев на свекровь в упор, с вызовом заявила:
– Мой отец – Энсон Кэлдвелл, а мать – индианка из племени шайенов. И я не собираюсь ни перед кем извиняться за свое происхождение!
Лилия постаралась не показать, насколько она шокирована, и спокойно произнесла:
– Разумеется. За что вам извиняться? А как встретились ваши родители? Странно, что я никогда об этом не слышала. Я, конечно, знала, что Энсон довольно долго жил на Западе, но он никогда не рассказывал про вашу мать.
– Вероятно, отец стыдился меня и предпочитал не упоминать о моем существовании.
– Прошу вас, расскажите о своем детстве. И о том, как вы познакомились с моим сыном.
К завтраку они даже не притронулись. Лилия завороженно слушала печальную историю Аланы.
Дойдя до того, как Николас решил, что он обязан на ней жениться, Алана предпочла не уточнять детали и про первую брачную ночь не обмолвилась ни словом, однако Лилия догадалась о случившемся. Ей достаточно было увидеть лицо Аланы, когда бедняжка описывала, как, проснувшись наутро в сент-луисской гостинице, она обнаружила, что Николас уехал.
– А почему, если не секрет, вы направились в Беллинджер-Холл? Насколько я понимаю, вы поначалу намеревались поселиться у отца.
Пришлось Алане рассказать и о стычке с Элизой Кэлдвелл.
– Ладно, мы ей это припомним, – пригрозила Лилия, живо представив себе обиду Аланы. – Но отец тут ни при чем. Я уверена, что он обрадуется вашему приезду. И, когда мы как следует подготовимся к этой встрече, я дам Энсону знать.
– Не надо! Я не хочу его видеть! Мне будет тяжело и неловко. Он давно стал для меня чужим человеком.
– Ну, хорошо, дорогая, я вас не неволю. Но вы подумайте. Во всяком случае, – лучезарно улыбнулась Лилия, – я очень рада, что вы к нам приехали!
Перегнувшись через стол, она взяла Алану за руку и ободряюще добавила:
– Я научу вас, как завоевать сердце Николаса. Хотя не сомневаюсь, что он уже вами очарован.
